книга написана «слогом надутым и тяжелым». Прозаический слог Радищева вообще «варварский», «везде старомоден и тяжел», а «Путешествие …» - книга посредственная и скучная; «первые страницы чрезвычайно скучны и утомительны». Подобных оценок литературных достоинств «Путешествия …» Пушкин, явно понимая свое превосходство по части красивого слога, с удовольствием привел не один десяток. На мой взгляд, в пушкинских статьях порой проскальзывает и высокомерие по отношению к Радищеву, на которое, судя по тексту самих статей, у Пушкина не было ни малейших оснований. Вот пример того, что наряду со своим высокомерием Пушкин одновременно показывает свое полное непонимание значения и роли «Путешествия …»: «Вместо всего сего пустословия, лучше было бы, если бы Радищев … поговорил нам о наших народных песнях, которые до сих пор еще не напечатаны, и которые заключают в себе столь много истинной поэзии».
Разговор о слоге писателя в «Путешествии …» явно не уместен. Слог в данном произведении вообще никакого значения не имеет. Разве Радищева приговорили к смертной казни за «слог надутый и тяжелый»? С другой стороны, Пушкин почему-то игнорирует тот факт, что таким языком во времена Радищева писали все. О Радищеве и его «Путешествии …» в России, начиная с Герцена, помнили всегда, и не нашлось за двухсотлетнюю историю ни одного, простите, чудака, кроме Пушкина, который бы упрекал Радищева за старомодный стиль письма.
Чисто литературная оценка «Путешествия …», конечно, не была главной причиной, из-за которой Пушкин написал эти две критические статьи. Его занимали более личность и идеи Радищева. В своих размышлениях о «преступлении» Радищева Пушкин эмоционален до неприличной несдержанности, красноречив и категоричен, но, вместе с тем, почти не приводит доказательств, чтобы непредвзятый читатель мог ему поверить. Некоторые, непонятно из каких соображений взятые эпитеты и доказательства, которые противоречат здравому смыслу, мы обсуждать не будем – просто в цитатах выделим курсивом для того, чтобы вы могли обратить на них внимание и составить свое представление.
Время, когда преимущественно формировались взгляды Радищева, определить несложно. Это период обучения в Лейпцигском университете. Пушкин пишет: «Им попался в руки Гельвеций. Они жадно изучили начала его пошлой и бесплодной метафизики… Теперь было бы для нас непонятно, каким образом холодный и сухой