Как и следует в рабовладельческом обществе, весь смысл жизни крепостного человека, его предназначение состояли теперь исключительно в обеспечении своего господина и удовлетворении любых его потребностей [17].
Защита крепостного рабства не может вызвать ничего, кроме стыда за то, что кто-то на это отважился, и удивления от того, что героем этого «подвига» является не кто иной, как Пушкин. Делает он это в своих статьях так «хорошо», как только может: с помощью многочисленных пустых по смыслу предложений, насыщенных одними только эпитетами, и немногочисленными доказательствами, от которых всегда исходит дух лицемерия и лукавства. В качестве доказательства приведу некоторые из высказываний Пушкина. Это можно сделать с большой долей правдивости, даже вырвав их из контекста, так как пустые по смыслу предложения всегда пусты, где бы они ни находились - в контексте или вне его.
Вот пример: «Сетования на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и проч. преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны». Возможность продажи крестьянина без земли и с разделением семейства – бесспорное свидетельство уже не крепостной зависимости, а рабского состояния. К моменту написания Пушкиным статей систему социальных отношений в России все единогласно, от чиновников до вольнодумцев, признавали рабством [17]. Начиная, по крайней мере, с Екатерины, все государи понимали это состояние, на словах обещали поправить положение, а на деле отступались от намерений хоть в чем-то смягчить участь крепостных. Так, после очередной встречи с членами Уложенной Комиссии, созванной для создания проекта нового уложения, Екатерина записала: «Если крепостного нельзя признать персоною, следовательно, он не человек, то его скотом извольте признавать, что к немалой славе и человеколюбию от всего света нам приписано будет». Она же в одном из писем, адресованных генерал-прокурору Сената князю Вяземскому А.А., прямо называет господство помещиков над крестьянами «несносным и жестоким игом». Уже во время правления Николая I шеф корпуса жандармов и по совместительству «шеф» Пушкина граф Бенкендорф в докладе на имя государя писал, что «во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находятся в состоянии рабства …». Даже Бенкендорф рабское положение крестьян признавал, а у Пушкина рабство «преувеличено, надуто, жеманно и смешно»…