Пытаясь показать читателям, что Радищев исказил описание тяжелой крестьянской жизни, Пушкин со слов Фонвизина, который путешествовал по Франции лет пятнадцать тому назад, говорит, что, «по чистой совести, судьба русского крестьянина показалась ему счастливее судьбы французского земледельца», а уж про фабричных английских работников и говорить нечего: «волосы встанут дыбом от ужаса» при виде их страшной бедности. «У нас нет ничего подобного, - продолжает Пушкин, - Повинности вообще не тягостны. Подушная платится миром; барщина определена законом; оброк не разорителен …». «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» - так Пушкин восхищался сам собой, прочитав поэму «Борис Годунов», когда закончил ее. И мы тоже восхищаемся Пушкиным, до какой степени надо недооценивать читателей, чтобы поверить, что они с легкостью проглотят очевидное лукавство, даже если источником его являются уста великого стихотворца. В том то и дело, что причиной чрезвычайно тяжелого положения барщинных крестьян, которое признавалось всеми, за исключением, как видим, Пушкина, от частных лиц до императрицы, была неопределенность размеров их повинностей помещику. Размеры повинностей законом не устанавливались, а определялись произвольно самим помещиком. Все зависело от доброй или злой воли помещика по отношению к крестьянам. Нетрудно догадаться, какая воля преобладала у плохо образованных и развращенных всевластием людей. Сама Екатерина и ее преемники неоднократно заявляли о необходимости ограничить аппетиты помещиков, но эти заявления так и остались добрыми пожеланиями.
Вот еще пример пушкинского лукавства. Для того чтобы его увидеть, достаточно сравнить соответствующие тексты из «Путешествия …» и «Мыслей на дороге». Крестьянка жалуется Радищеву: «Не слезы ли ты крестьян своих пьешь, когда они едят такой же хлеб, как и мы? - Говоря сие, показывала она мне состав своего хлеба. Он состоял из трех четвертей мякины и одной части несеяной муки. - Да и то слава богу при нынешних неурожаях. У многих соседей наших и того хуже. Что ж вам, бояре, в том прибыли, что вы едите сахар, а мы голодны? Ребята мрут, мрут и взрослые. Но как быть, потужишь, потужишь, а делай то, что господин велит. - И начала сажать хлебы в печь». Пушкин утверждает, что Радищев исказил реальность, что эта крестьянка живет совсем даже неплохо, и для подтверждения своих слов приводит следующее «доказательство»: «Очевидно, что Радищев начертал карикатуру; но он упоминает о бане и квасе как о необходимостях русского быта. Это уже признак довольства. Замечательно и то, что Радищев, заставив свою хозяйку