- - Непременно, государь, все друзья мои были в заговоре, и я не мог бы не участвовать в нем. Одно лишь отсутствие спасло меня, за что я благодарю бога!
- - Довольно ты подурачился, - возразил император, - надеюсь, теперь будешь рассудителен, и мы более ссориться не будем. Ты будешь присылать мне все, что сочинишь; отныне я сам буду твоим цензором».
Иными словами, Пушкин говорит: так как большинство из моих друзей должны были участвовать в вооруженном восстании, то и мне из чувства товарищеского долга следовало бы в нём участвовать тоже, но мне очень повезло, потому что появилась уважительная причина, вследствие которой я мог оставаться дома, не навлекая на себя гнев товарищей и не вызывая общественного порицания. В этом коротком диалоге заключено основное содержание Пушкина - образец дворянского воспитания: внешнее приличие и демонстрация себя благопристойным образом, а по существу – лукавство.
Смирнов Н.М. в своих заметках, хранящихся в Русском Архиве, записал: «По приезде в Москву Пушкин введен прямо в кабинет государя; дверь замкнулась, и, когда снова отворилась, Пушкин вышел со слезами на глазах, бодрым, веселым, счастливым. Государь его принял, как отец сына, все ему простил, все забыл, обещал покровительство свое». Историк и писатель Пятковский А.П.: «Выходя из кабинета вместе с Пушкиным, государь сказал, ласково указывая на него своим приближенным: «Теперь он мой!».
Финита ля комедия! Коготок увяз – всей птичке пропасть! Итак, Пушкин получил прощение и мог пользоваться радостями свободы для себя, но взамен этой свободы получил зависимость своего творчества от самого императора. Организационно это было осуществлено через контроль за поведением и творчеством великого поэта со стороны шефа жандармов генерал-адъютанта Бекендорфа А.Х. Не следует за действиями Бекендорфа не видеть волю царя. Бекендорф, человек деловой, но в то же время сухой и даже жесткий, был только исполнителем этой воли.
Последствия от встречи государя и поэта не заставили себя долго ждать. Не прошло и месяца после их встречи, как Пушкин получил первое задание: ему предписывалось заняться «предметами о воспитании юношества». Николай I этим заданием убивал сразу двух зайцев: во-первых, он хотел получить письменное подтверждение признания Пушкина в «пагубности» его вольнолюбивой лирики и раскаяния,