Все мы знаем одно из самых ярких стихотворений Пушкина «Я помню чудное мгновение …». Мы знаем также, что посвящено оно было Анне Петровне Керн. Прочитав это стихотворение, мы с полным правом должны были представлять отношения к ней поэта самыми возвышенными и одухотворенными, как к божеству. Но позже были опубликованы письма Пушкина к родным и друзьям. В некоторых из них, написанных в то же самое время, что и стихотворение, Пушкин откровенно говорит об этой самой даме не как о гении чистой красоты, а называет ее «наша вавилонская блудница, Анна Петровна». И уж совсем циничные слова об Анне Петровне, находящиеся за гранью пристойности, являющиеся, с точки зрения современного человека, крайне безнравственными, он произносит как бы мимоходом в письме своему другу С.А. Соболевскому, написанному в феврале 1828 года. Но тогда получается то, что в стихотворении даны сведения, которые на юридическом языке называются «заведомо ложными». Двойная мораль: одна - для поэзии, другая – для жизни. Хотя художественная красота этих стихов остается при них, но нельзя оставаться безразличным к тому обстоятельству, которое лишний раз подтверждает слова Аристотеля: «поэты и лгут много».
Таков Пушкин во всех проявлениях, не только в отношении к женщине. В жизни – суетливый, раздражительный, легкомысленный, циничный, до безумия ослепляемый страстью. В поэзии – серьезный, мудрый и светлый настолько, насколько позволяли ему быть его представления о жизни. Для Пушкина такая двойственность не была решительно никакой трагедией. В.С. Соловьев писал: «Те видения и чувства, которые возникали в нем по поводу известных лиц или событий и составляли содержание его поэзии, обыкновенно вовсе не связывались с этими лицами и событиями в его текущей жизни, и он нисколько не тяготился такою бессвязностью, такою непроходимою пропастью между поэзией и житейскою практикою…» [2].
Резкий разлад между поэзией и реальной жизнью не оскорбляли его нравственных начал, и это дает нам право утверждать, что в нравственном отношении Пушкин - поэт и Пушкин в жизни – это два различных и плохо связанных между собой существа. Сам Пушкин вполне отчетливо это осознавал. Вот что писал Пушкин в августе-октябре 1828 года своей приятельнице Е.М. Хитрово: «Я больше всего на свете боюсь порядочных женщин и возвышенных чувств. Да здравствуют гризетки, — это и гораздо короче, и гораздо удобнее. Хотите, чтоб я говорил с вами откровенно? Быть может, я изящен и вполне порядочен в моих писаниях, но мое сердце совсем