понеслась вокруг конюшни. Еще одна девчонка-конница проделала очень рискованный номер, пытаясь преградить путь копытам, и отпрянула назад в самый последний момент. А у кобылы вид был очень воинственный.
Июнь. Жара. На шагающего подо мной молодого коня тучами налетают оводы и слепни. Он не может ступить ни шагу, не мотнув головой, гривой. Иными словами, он отбивается, как может, от зудящего роя, при этом ему приходиться выполнять команды. Я несколько раз спрашиваю у девушки-тренера, не стоит ли прекратить занятие, но каждый раз звучит мерный ответ: «Это нормально». Конь, еще совсем молодой, взгляд детский, терпеливо выполняет все, что прикажут, ни единого намека на бунт.
После нескольких занятий замечаю, что одна лошадь, моя ровесница, исчезла из конюшни. Она уже считалась старенькой, один глаз у нее не видел, спина сильно прогнута. Она была тихая и очень послушная, а если не слушалась, то всегда подходила к одной девушке, к которой, видимо, питала симпатию. Однако спокойную старость ей провести не удалось. Ее продали куда-то, по-моему, бревна таскать.
Кобыла, предназначенная для начинающих спортсменов, почувствовала себя свободной. Тренировка проходила в перелеске, никого, кроме тренера, не было. Она меня не слушалась, более того, в ее поведении я заметила очень ясное и четкое сообщение мне: она будет идти так, как хочет, и туда, куда хочет. Если я начинала посылать ее (бить пятками по бокам), что по идее должно было стимулировать ее перейти на более быстрый аллюр, она останавливалась и стояла твердо и очень долго. Одним словом, забастовка! Все ее действия настолько поддавались логике и были понятны, что я не переставала удивляться. Тренер попыталась передать мне кнут, заверив, что так она будет слушаться. Реакция лошади моментальная: уши назад и, оскалив зубы, она побежала. Первое время я думала совершенно искренне, что хлыст в конном спорте – это некий атрибут, оставшийся от прежних времен, ведь в этом спорте масса всяких атрибутов. Но, судя по реакции лошади, она знала его предназначение несколько больше, чем я.
Еще одно правило удивило меня: никогда, ни при каких обстоятельствах, даже падая, нельзя бросать повод: «А кто знает, что у нее на уме?». К тому же, единственное желание лошади всегда, пока ты на ней, дать деру в поле или на конюшню.