Паника от знаний
Группа молодых студентов склонилась над бинокулярами в светлой «летней лаборатории». Перед их глазами в десятикратном увеличении мельтешили членистые ножки с коготками и без коготков, с шипиками и с волосками, с плоскими бёдрами и с узкими, с многочленными лапками и с одночленными, с жабрами и без жабр. Время от времени кто-нибудь из мучеников (студентов, а не задыхающихся под покровными стёклами и в тесных кюветах существ) рыкал: «Да стой ты, зараза!» - пытаясь таким образом повлиять на вертлявое насекомое и заставить его сидеть на месте. Атмосфера была напряжённой, больше всего напрягала красивая суповая тарелка с прудовой жижей, в которой бегали, прыгали, плавали, жрали друг друга многочисленные тварюшки. В тарелке их было прекрасно видно. Не раз и не два каждому из студентов приходила в голову леденящая мысль, что вот в этом они сами недавно купались. Впрочем, пугала эта истина не всех.
«Ненавижу насекомых», - наконец выговорила девушка уже зарекомендовавшая себя, как отчаянный паникёр при встрече с пчёлами и осами. Её можно было понять. В конце концов, в этом нет ничего зазорного – не всем биологам напрямую иметь дело с живыми объектами, и уж тем более с членистоногими.
Методично определяющая свою таракашку девушка у стены напротив слегка улыбнулась – она будущий полевик. Насекомые? Было б чего бояться. Глаза по бокам, надкрылья не видно, ноги ясно трёхчленные… «Так», - рассуждала она, макая клопа башкой в спирт, чтобы не рыпался.
На неё с укором смотрела третья девушка, прославившаяся слабыми, но упорными попытками быть гуманной даже к личинке плавунца, поэтому насеки извивались и скакали у неё в кювете дольше, чем положено, и никогда не пробовали ни спирта, ни календулы.
Наблюдая за её попытками разглядеть бешенного, не заморенного ручейника в бинакуляре, единственный в лаборатории парень тихо презрительно ворчал: