«Женщина, поумерь свой сопливый пыл, давить этих букашек надо. Жаль, спирт кончился слишком рано, раньше календулы».

Неожиданно раздался вопль: «Стой, где стоишь!». И обращён он был не к очередной непоседливой козявке, а к девушке-паникёру, возвращавшейся на своё место. Девушка-гуманист предупреждающе подняла руку и уставилась на её спину. На спине что-то сидело …

  • - Что там? - голосом, предвещающим великий ужас, спросила девушка-паникёр.
  • - Что там? - голосом, жаждущим интересного зрелища, спросили остальные. Девушка-гуманист не ответила. Девушка-паникёр взвыла и помчалась по лаборатории, потрясая платьем.
  • - Что там?!

Девушка-гуманист осторожно потянулась за тряпкой, намереваясь с её помощью взять то, что сидело на спине, остальные развернулись и влились в общий нарастающий шум. Девушка-гуманист передумала брать тряпку и схватила наматывающую круги по лаборатории паникёршу за руки, остальные сгрудились у спины, что-то нечленораздельно выкрикивая. Тяжело сказать, что именно было в головах у начинающих биологов в этот момент наивысшего накала событий. Какие латинские названия страшных кусающихся клещей и жуков проплывали перед их взором? Какая экзотическая муха или сбежавшая из своей чашки пиявка мерещилась им на зелёном платье, мы никогда не узнаем, потому что в этот момент девушка, будущий полевик, отвлеклась от процесса определения, встала и лёгким движением схватила то, что стало причиной всеобщего помешательства. Все развернулись к ней. Ухмыляясь, девушка, будущий полевик, держала в руках это.

  • - Не наш объект, - констатировала она, метко швырнув кузнечика в окно. Тот, словно намагниченный, пристал к стене стоящего вплотную к лаборатории сарая.
  • - В-вы сразу сказать не могли? – заикаясь, спросила девушка-паникёр.

Единственный парень, раздосадованный тем, что веселье быстро кончилось, вскочил и с ором припустил по лабе, восполняя утихшую панику.